[dosvidosfantasy]

Автор: Шторм-вор.
Название: Тридцать три рыжих несчастья и Канда.
Пейринг: О, Ками-сама, спасибо тебе, что ты придумал Лаванду! *о*
Рейтинг: э…
Жанр: опять АУшечка.
Предупреждения: меняем возраст Канде и Лави, некие взаимоотношения, возможен ООС, автора опять плющит. Его вообще всегда плющит. *усмехнулся*
Саммари: Дик, прости дурака..) реально ли втюриться с первого взгляда? Автор, конечно, в это не верит, но быть может…
Первым несчастьем было то, когда Юу Канда, вполне успешный предприниматель, красивый мужчина и просто гений на досуге, решил купить себе новую машину. Внедорожник. Мол, мало ли, захочется потом проехаться за город, на виллу свою. В общем, подписав договор и ловко забравшись в машину, Канда решил проехаться по городу, посмотреть, похвастаться и так далее.
Это было вторым несчастьем.
Вообще, Юу не имел привычки ухмыляться своему сопернику в лицо или немного помучить какого-нить зазевавшегося прохожего. Хотя, нет, вру. Он и так делал это каждый день.
Третьим несчастьем брюнета было то, что он выбрал именно эту дорогу. Дорогу, которая после окончания пар была забита как просто студентами-пешеходами, так и студентами на великах. Впрочем, это его раньше не смущало и, переключив передачи, он стал ехать медленнее.
Чертвертое несчастье заявило о себе, когда наш бизнесмен дернулся, послышав толчок чего-то немаленького(явно не кролик) о его новехонькую машину. Нахмурившись, он понял, что сбил какого-то студента. Пятым несчастьем было то, что этим студентом был обладатель огненно-рыжей копны волос, растянутого свитера, который трепал ветер и удивительно ярких зеленых глаз, которые были распахнуты от удивления. Юу прищурился и тихо фыркнул: этот рыжик явно не услышал даже звук приближающейся машины, потому что сидел в наушниках. Балда. Шестым несчастьем был тот момент, когда Канда понял, что парень цел, но велик у того уже испорчен безнадежно. «Восьмерка» отдыхает. Седьмым… то, что он, поддавшись первому за всю его жизнь визиту совести, которая до этого прозрачно маячила на фоне его эгоизма, выскочил из машины, не споткнувшись, и дал этому рыжему балбесу подзатыльник, пока он растерянно осматривался и непонимающе щурился, пытаясь понять. Куда улетела его бандана. Юу наклонился, подняв яркую, но дешевую вещицу с асфальта и бросил ее ему в лицо.
- Идиот. Если уже едешь по дороге, то хотя бы не по центре.
Восьмым несчастьем было то, что рыжик не поморщился, не разрыдался, не испугался грозного взора парня, а лучезарно улыбнулся, закинув одну руку за голову и игнорируя царапину на запястье, которую маленькой назвал бы только подслеповатый.
- Это… Прости! Я просто так привык, что в это время тут машины не разъезжают, а я как раз слушал…
Господи. Девятым было то, что этот чрезвычайно милый студент был болтливым.
- Где ты живешь? – под десятым выступал сам Канда, грубо оборвавший парня и кивнув на свою машину. Рыжик понял и виновато потер переносицу, будто это он переставлял свой дом именно так, чтобы Юу было далеко ехать.
Вот вам и одиннадцатое несчастье.
- Я живу далеко, на набережной! А ты ведь Канда Юу, да? Я сегодня как раз чуть в стенку с вашими объявлениями не врезался… - абсолютно беззастенчиво спросил рыжик и Канда невольно поперхнулся, сдержав ехидный смешок. Он что, во все врезается? - так вот, Юу, я сам доберусь!
Ну нифига себе мальчишка. Еще студент, а уже фамильярничает. Пожалуй, он бы и бабушку президента затискал и не смутился бы. Ах да. Фамильярный мальчик – двенадцать.
- Пошел в машину. Придется тебе посидеть у меня дома, пока я со своими переговорю, - непреклонно заявил Канда, схватив Лави за воротник и впихнув его, упирающегося, но все равно смеющегося в машину, а сам закинул в багажник его покрученный велик. Сумкой рыжий получил по лбу, но поймал ее. Дубина ты, Юу. Ду-би-на. Тринадцать. Стремное число, а?
Они ехали всю дорогу кое-как мирно, только каждый раз, слыша свое имя, Канда аж передергивался, делая рыжему замечания, тот кивал, но тут же забывал об этом. Четырнадцатым несчастьем было то, что дома его ждало два крупных предпринимателя, то бишь Тикки Микк и Марианн Кросс. Так нет, пятнадцатое тут же примостилось, потому как, пока Лави стянул свои кроссовки, оставив сумку в коридоре, прошел в гостиную, Тикки и Кросс одновременно смерили этого чересчур наивного студента оценивающими взглядами, которые тот в упор не замечал. Или сделал вид, что не заметил. Канда непонимающе перевел взгляд на рыжика, который, пытая молчать, сел в кресло в углу, подтянув колени к груди и обняв их руками. Шестнадцатое несчастье помахало флажком, бегая по гармоничным чертам рыжика, по его мешковатой одежде, которая все равно не могла скрыть его хорошо развитую фигуру, но все это было бы ничем, не будь этот человек таким ярким и запоминающимся. Тикки с Кроссом давно усекли, что Канду трогать не стоит, все равно вмажет. Так что теперь, кое-как заключая сделки и попивая кофе, оба то и дело посматривали на Лави, который, прихватив с собой книгу, уже читал и вообще не видел ни их взглядов, ни легких ухмылок и слегка томных вздохов. Семнадцатое несчастье было вообще самым сволочным и что ни есть коварным. Потому что сам Юу понял, что этот дурак очень красив и…
И ему надо срочно отсюда убираться.
Когда со всеми делами было покончено, Канда намеривался сперва за шкирняк вытурить этих двоих Джеймсов Бондов, а потом уже и этого… кролика отвести на набережную. Восемнадцатым были его ключи, которые подло потерялись, как он не шарил по дому и не пытался их найти. Девятнадцатым были усмешки этих двоих и деланно скромное предложение подвести Лави, раз Канда «занят». Скрипя зубами, Юу молча смотрел как эти два извращенца пялятся на бедолагу, который с радостью согласился, потому как бледный от злости брюнет вызывал у него подозрительный страх. Девятнадцатым -двадцать первым был кусочек от брелка, сам брелок, а потом ключи, разбросанные по комнате Канды в самых неизвестных местах. Двадцатым и двадцать первым - клубы, куда могли затащить Лави Кросс и Тикки. Каждый в свой. Врубив мотор и так нажав на газ, что сирень жалобно канула в бытие, как и примерная репутация брюнета, Юу изо всей дури погнал в эти элитные ночные клубы, в которых, он был готов поклясться, это рыжее недоразумение не было ни разу. Да и что ему там делать –то, спрашивается? Канда попытался закурить, но после того как он в легкой панике/ раздражении обжег себе пальцы от того, что они малек дрожали, он выбросил сигареты и зажигалку на заднее сидение. Последующими несчастьями были многочисленные заведующие клубами, которые тщательно покрывали хозяев заведения. А Канда уже и губы себе искусал, и ногти бы грызть начал, будь на это время. Итак, на двадцать девятом несчастье он толкнул тяжелую дверь ногой во втором клубе, в отдельной комнатке для… спец заказов. И, как понял, оказался там вовремя. Потому как рыжика уже оттеснили к уголку комнатки, а он по-прежнему сжимал в руке эту проклятую книгу. Тихо выругавшись, Канда сосчитал тридцатое несчастье тогда, когда понял, что после ударов об лица Тикки и Кросса(которые ретировались от своего партнера по бизнесу по-доброму) ему жутко болят костяшки пальцев. Тридцать третьим было осторожное, едва ощутимое касание заледеневших пальцев Лави к его плечу и щеке, немного робкие и вопрошающие. Тридцать второе Канда сосчитал, резко обернувшись к рыжему и сильно притянув его к себе, не терпя никаких возражений и препираний, да и не было их со стороны второго. Целуя Лави в податливые губы, он забыл, что и не он заплатил за эту уютную комнату в полумраке, что рыжик наверняка еще с девушками мучается… Он помнил только удивительное тепло, которое не пропадало даже после отвратного ветра, потому что какой-то идиот забыл закрыть окно, помнил длинные ресницы Лави, его вздохи…и что кровати в этом заведении жуткие.
Тридцать третье несчастье Канда сосчитал уже утром.
Этим несчастьем был все тот же рыжий, хрупкий с виду парень, который половину утра пытался сварганить ему кофе.
Но только пролил его на себя.