03.11.2012 в 22:52
ПредупреждениеАвтор второй день курит Паланика, так что будьте готовы.
Исполнение 1. Trick.
читать дальшеОднажды в Лондоне не наступает рассвет.
Иногда так случается, что он просто не может пробиться сквозь серый ворсистый плед Лондонского неба, а те жалкие крохи солнечного света, которым всё же удаётся просочиться, безнадёжно таят в рыхлом туманном воздухе.
Но это утро гуще безлунной ночи на кладбище. Время уже неприлично переваливает за все мыслимые границы утренних сумерек, но чёрное покрывало так и продолжает лежать на английских постройках. Кажется, в это утро люди идут на работу не по асфальту, а по рухнувшему под тяжестью порочной гари небу. Приходится включить фонари и все имеющиеся вывески, потому что тьма беспроглядна, как ширма, а яблоко Луны стёрто для обзора.
И тогда находят их.
Три трупа в разных районах города. Объединяет всех только одно – ужас. Женщина, вбитая в кирпичную стену. Раскрошенные кости и вжатые в лицо ладони. Огромные распахнутые глаза, словно шары из слоновой кости. Танцовщица, говорит инспектор. Она возвращалась после работы. Владелец бара ровно через дорогу, говорит, что видел её. Он курил у выхода. И стало холодно. Невообразимый холод по ступням. И ползущее тёмное месиво.
То же самое говорит и владелец дома с той улицы, где нашли водителя такси. И не было криков, добавляет он, ни единого звука. Консультирующий детектив в чёрном пальто просит посветить ему и разглядывает сквозь крохотное увеличительное стекло кромку среза на половине черепа. Вторую половину пока не нашли. Возможно, всё прояснится, когда наступит утро.
И парень, издали глазеющий на открытые лёгкие и цветок из рёбер офисного клерка, взахлёб рассказывает о морозящей чёрной твари. Он говорит, что гулял с собакой, и она залаяла. Она вообще-то тихая, поясняет он. А потом расползлось это, она заскулила и, поджав хвост, дёрнула прочь. Одна из тысячи историй, в которых собака спасла своего хозяина. Купите ей сахарную кость, с серьёзным лицом шутит инспектор.
Детектив говорит, что это массовая галлюцинация. Газ в воздухе, такое уже было. Это единственное, что он может объяснить.
- Шерлок?- голос инспектора звучит хрипло, как сломанное радио.- Есть идеи?
Детектив склоняется над трупом, рассматривая изломы костей, их будто бы выдёргивали садовыми клещами, и просчитывает все возможные варианты.
- Мистика какая-то,- бросает доктор Уотсон, но эта версия устроит разве что СМИ, которые не преминут сунуть руки в кишки и выдвинуть с десяток теорий, начиная от нашествия инопланетян и заканчивая Страшным Судом.
- Всему есть рациональное объяснение,- говорит детектив.- Мне нужно время.
Он едва ли не на карачках исследует улицы, берёт пробы и участвует в допросах. Теперь для него это дело принципа. Он даже звонит брату. Но никаких экспериментов в Лондоне не проводится.
Время неумолимо движется вперёд, насмешливо отмеряя часы уходящего псевдодня, а небо всё так же лежит под ногами.
- Почему никто из них не кричал?- спрашивает доктор, и каждый его вопрос, как иголка в позвоночнике. Детектив молчит, он умеет просить заткнуться. Нет, он не скажет им всем то, что они хотят услышать. У всего есть объяснение. Нужно только его найти.
Нужно только из одного явного факта того, что череп расколот одним прямым ударом от макушки до горла, выявить другой: кто обладает такой нечеловеческой силой?
Когда рассвет не наступает снова, появляются ещё трое, а потом ещё и ещё. У всех на лице выражение гиперболического ужаса. Кроме тех, кто лишился лица. Даже если вырваны глаза, это всё равно заметно.
Как только стрелки часов переходят границу полуночи, Лондон превращается в безмолвную каменную пустыню. Но в этом городе никто не спит. Тысячи пристальных глаз держат улицы под постоянным наблюдением. Через тюлевые занавески. Через объектив видеокамеры. Через пластмассовые жалюзи. Каждый хочет увидеть.
Один старик говорит, что слышал крик. Он сосед того парня, чьими кишками вместо рождественской гирлянды теперь украшены улицы. Говорит, что ничего не смог разглядеть, но крик и звук рвущейся плоти слышал отчётливо.
- Только вот этот парень… он-то немой был,- добавляет старик, и его смех похож на клокочущий гортанный кашель.
Детектив едва сдерживается, чтобы не выбить ему челюсть. Он почти не спит и ест только те бутерброды, которыми доктор едва не насильно его кормит. Он должен остановить эту воронку, в которой погряз Лондон, пока она по предсказанию газет не достигла масштабов Страшного Суда. Он должен найти объяснение. Оно есть. Всегда. И как обычно, оно до банального простое. Всего лишь завуалировано иллюзорными фокусами и сценической пышностью.
Никто этого не понимает. Доктор вместе с бутербродами продолжает пихать и свою версию. Он говорит:
- Шерлок, может, хватит искать логичное объяснение?
А инспектор лишь ходит с виновато-усталым видом.
- Шерлок, слушай…- но никогда не договаривает. Потому что детектив не хочет слушать. Потому что, если бы это было нападение инопланетян, то темно было бы повсюду, а не только в Лондоне. Он ещё не выжил из ума, чтобы это понимать.
Гостиная превращается в кровавую мозаичную панораму. Доктор даже не подходит к холодильнику, не решаясь и представлять, что может там найти. Хотя хуже отрезанной головы может быть разве что её половина.
Он говорит:
- Я хочу помочь. Ты только скажи, что…
- Мне. Не нужна. Ничья. Помощь. Джон.
Так же, как говорят: у меня нет друзей. Страх необъяснимого. Неподчиняющегося разуму. Ему можно поддаться всего на несколько минут. Пока длится бокал виски. И тогда он отпустит.
Тогда пройдёт ещё несколько сплошных суток, ещё несколько трупов и несколько допустимых версий до того, как детектив опустит руки. Он скажет: я не могу это объяснить. То, что все хотели услышать.
Он тот герой, чьего падения они так ждали. Чьей крови так хотели напиться.
Он ударит ладонями по столу, разобьёт несколько склянок с химикатами, заберётся в кресло и, раскачиваясь, будет повторять только одно. Не могу, не могу, не могу…
И тогда тьма сползёт с Лондона. И всё прекратится.
URL комментарияИсполнение 1. Trick.
читать дальшеОднажды в Лондоне не наступает рассвет.
Иногда так случается, что он просто не может пробиться сквозь серый ворсистый плед Лондонского неба, а те жалкие крохи солнечного света, которым всё же удаётся просочиться, безнадёжно таят в рыхлом туманном воздухе.
Но это утро гуще безлунной ночи на кладбище. Время уже неприлично переваливает за все мыслимые границы утренних сумерек, но чёрное покрывало так и продолжает лежать на английских постройках. Кажется, в это утро люди идут на работу не по асфальту, а по рухнувшему под тяжестью порочной гари небу. Приходится включить фонари и все имеющиеся вывески, потому что тьма беспроглядна, как ширма, а яблоко Луны стёрто для обзора.
И тогда находят их.
Три трупа в разных районах города. Объединяет всех только одно – ужас. Женщина, вбитая в кирпичную стену. Раскрошенные кости и вжатые в лицо ладони. Огромные распахнутые глаза, словно шары из слоновой кости. Танцовщица, говорит инспектор. Она возвращалась после работы. Владелец бара ровно через дорогу, говорит, что видел её. Он курил у выхода. И стало холодно. Невообразимый холод по ступням. И ползущее тёмное месиво.
То же самое говорит и владелец дома с той улицы, где нашли водителя такси. И не было криков, добавляет он, ни единого звука. Консультирующий детектив в чёрном пальто просит посветить ему и разглядывает сквозь крохотное увеличительное стекло кромку среза на половине черепа. Вторую половину пока не нашли. Возможно, всё прояснится, когда наступит утро.
И парень, издали глазеющий на открытые лёгкие и цветок из рёбер офисного клерка, взахлёб рассказывает о морозящей чёрной твари. Он говорит, что гулял с собакой, и она залаяла. Она вообще-то тихая, поясняет он. А потом расползлось это, она заскулила и, поджав хвост, дёрнула прочь. Одна из тысячи историй, в которых собака спасла своего хозяина. Купите ей сахарную кость, с серьёзным лицом шутит инспектор.
Детектив говорит, что это массовая галлюцинация. Газ в воздухе, такое уже было. Это единственное, что он может объяснить.
- Шерлок?- голос инспектора звучит хрипло, как сломанное радио.- Есть идеи?
Детектив склоняется над трупом, рассматривая изломы костей, их будто бы выдёргивали садовыми клещами, и просчитывает все возможные варианты.
- Мистика какая-то,- бросает доктор Уотсон, но эта версия устроит разве что СМИ, которые не преминут сунуть руки в кишки и выдвинуть с десяток теорий, начиная от нашествия инопланетян и заканчивая Страшным Судом.
- Всему есть рациональное объяснение,- говорит детектив.- Мне нужно время.
Он едва ли не на карачках исследует улицы, берёт пробы и участвует в допросах. Теперь для него это дело принципа. Он даже звонит брату. Но никаких экспериментов в Лондоне не проводится.
Время неумолимо движется вперёд, насмешливо отмеряя часы уходящего псевдодня, а небо всё так же лежит под ногами.
- Почему никто из них не кричал?- спрашивает доктор, и каждый его вопрос, как иголка в позвоночнике. Детектив молчит, он умеет просить заткнуться. Нет, он не скажет им всем то, что они хотят услышать. У всего есть объяснение. Нужно только его найти.
Нужно только из одного явного факта того, что череп расколот одним прямым ударом от макушки до горла, выявить другой: кто обладает такой нечеловеческой силой?
Когда рассвет не наступает снова, появляются ещё трое, а потом ещё и ещё. У всех на лице выражение гиперболического ужаса. Кроме тех, кто лишился лица. Даже если вырваны глаза, это всё равно заметно.
Как только стрелки часов переходят границу полуночи, Лондон превращается в безмолвную каменную пустыню. Но в этом городе никто не спит. Тысячи пристальных глаз держат улицы под постоянным наблюдением. Через тюлевые занавески. Через объектив видеокамеры. Через пластмассовые жалюзи. Каждый хочет увидеть.
Один старик говорит, что слышал крик. Он сосед того парня, чьими кишками вместо рождественской гирлянды теперь украшены улицы. Говорит, что ничего не смог разглядеть, но крик и звук рвущейся плоти слышал отчётливо.
- Только вот этот парень… он-то немой был,- добавляет старик, и его смех похож на клокочущий гортанный кашель.
Детектив едва сдерживается, чтобы не выбить ему челюсть. Он почти не спит и ест только те бутерброды, которыми доктор едва не насильно его кормит. Он должен остановить эту воронку, в которой погряз Лондон, пока она по предсказанию газет не достигла масштабов Страшного Суда. Он должен найти объяснение. Оно есть. Всегда. И как обычно, оно до банального простое. Всего лишь завуалировано иллюзорными фокусами и сценической пышностью.
Никто этого не понимает. Доктор вместе с бутербродами продолжает пихать и свою версию. Он говорит:
- Шерлок, может, хватит искать логичное объяснение?
А инспектор лишь ходит с виновато-усталым видом.
- Шерлок, слушай…- но никогда не договаривает. Потому что детектив не хочет слушать. Потому что, если бы это было нападение инопланетян, то темно было бы повсюду, а не только в Лондоне. Он ещё не выжил из ума, чтобы это понимать.
Гостиная превращается в кровавую мозаичную панораму. Доктор даже не подходит к холодильнику, не решаясь и представлять, что может там найти. Хотя хуже отрезанной головы может быть разве что её половина.
Он говорит:
- Я хочу помочь. Ты только скажи, что…
- Мне. Не нужна. Ничья. Помощь. Джон.
Так же, как говорят: у меня нет друзей. Страх необъяснимого. Неподчиняющегося разуму. Ему можно поддаться всего на несколько минут. Пока длится бокал виски. И тогда он отпустит.
Тогда пройдёт ещё несколько сплошных суток, ещё несколько трупов и несколько допустимых версий до того, как детектив опустит руки. Он скажет: я не могу это объяснить. То, что все хотели услышать.
Он тот герой, чьего падения они так ждали. Чьей крови так хотели напиться.
Он ударит ладонями по столу, разобьёт несколько склянок с химикатами, заберётся в кресло и, раскачиваясь, будет повторять только одно. Не могу, не могу, не могу…
И тогда тьма сползёт с Лондона. И всё прекратится.