[джентельвумен]

12.02.2012 в 08:36

Пишет  Ада. Просто Ада.:

Комуи/Миранда
У нее волосы цвета темного шоколада, И вечно вьется прядка у виска, отчаянно сильно вьется.
Миранда не любит праздники вообще-то, ей в них не слишком-то везет, точнее – вообще не везет. Как всегда, впрочем. Она даже помочь ни с чем никогда не может, потому что ее помощь, как правило, оборачивается настоящим несчастьем.
Комуи не любит праздники, хотя участвует в них едва ли не активнее всех. Дело-то тут в чем – нужно обязательно присмотреть за Линали, и еще – за Кандой, которого праздники, кажется, попросту пугают, хотя он это тщательно маскирует раздражением, и еще, конечно же, есть многие другие, каждому из которых надо помочь справиться с собственными акумами внутри и праздником снаружи.
Вообще-то, Орден празднует все, что угодно. Появление новых экзорцистов. Дни рождения. Всевозможные годовщины – если таковые бывают. Праздники официальные и почти неизвестные, завезенные из других стран, английский Хэллоуин (ох уж эти тыквы!) и американский День Благодарения (ох уж эта индейка!), и китайский День Середины Осени (ох уж эти лунные пряники!).
Орден глушит отчаянным весельем лютую тоску. Так и нужно, и Комуи всячески поощряет всевозможное веселье. Тот, кто смеется – не боится. А тот, кто не боится – может жить дальше.
Teach me to laugh, save my soul.*
Именно поэтому Комуи сейчас возникает то в том, то в другом конце зала, мимоходом отмечая и Лави, ухитрившегося-таки разговорить Канду (когда в Ордене бывал младший Книжник, Комуи почти всегда был спокоен – он отлично умел останавливать вспышки Канды), и Аллена, истребляющего праздничный ужин, пользуясь тем, что Мариан Кросс на другом конце зала поглощен Клауд Найн, и Линали, краснеющую в окружении новоявленных поклонников, которых Комуи, разумеется, шуганул, но был уверен, что они скоро вернутся. Да, в конце концов, не так уж это и важно, Линали – умница и прекрасно разберется сама.
Сейчас важнее всего тот, кто на празднике оказался наедине со своими личными акумами, и потому он направляется прямиком к Миранде, сидящей в дальнем углу зала.
У нее волосы цвета темного шоколада, а кожа светлая, как сливки.
Она очень красивая – просто для справки.
Она похожа на немецкую куколку, из тех, которых когда-то привез в качестве сувенира Лави, чудом не перебив по дороге, и щедро понараздавал всем знакомым. Экзорцисты вообще предпочитают привозить всевозможные трогательные мелочи, среди которых никогда не встречается ни оружия, ни драгоценностей. Ни то, ни другое в Ордене не ценится. Даже генерал Кросс при всей своей сибаритствующей натуре на самом деле ценит не предметы роскоши и женщин, а ту эфемерную свободу и веселье на час, которое они дают. Впрочем – возвращаясь к немецкой куколке – мисс Лотто и прибыла весь из Германии, так что вполне оправдана эта ее схожесть.
Мисс Лотто сидит в углу, кусает губы и роняет слезы в горячий шоколад. Можно, конечно, предположить, что мисс Лотто просто не любит слишком сладкое и пытается шоколад немного подсолить в отсутствие соли таким образом, но в это не слишком-то верится.
Вообще-то, обычно Миранда веселая и очень оживленная. Но в праздники, в конце концов, любые обиды становятся особенно выпуклыми. В праздники, в сущности, все становится особенно выпуклым и ярким настолько, что болят глаза. И еще, сейчас, когда все разбились по парам, ей должно быть обидно вдвойне. Даже поздравления делаются насмешкой.
- Миранда!
Миранда вздрагивает всем телом и, разворачиваясь к Комуи, мгновенно сшибает с края стола чашку, которая со звоном грохается на пол, разбивается мелкой фарфоровой крошкой, расплескивается шоколад. Не заиграла еще музыка – в Ордене танцуют почти все, но сейчас все еще только вполголоса переговариваются, и поэтому звук разбитой чашки привлекает к себе всеобщее внимание, от которого Миранда краснеет до корней волос и чуть ли не рыдает. Впрочем, Комуи успевает со смехом провозгласить:
- К счастью! – одновременно двигается в сторону, заслоняя собой девушку, а все уже благополучно отворачиваются и их на двоих темный угол остается благополучно забыт. Инцидент оказывается замят еще не начавшись, и Миранда, опустившись на колени, принимается собирать осколки. Комуи помогает. Обжигает пальцы о брызги горячего шоколада – действительно горячего – режет о фарфоровые осколки. Он никогда не был ни особенно ловок, ни особенно удачлив. Как Миранда.
- Вы порезались, – говорит Миранда и опять чуть не плачет, считая, что и это ее вина – или, по крайней мере, часть ее личного невезения. А еще Комуи, к слову, отчаянно не понимает, почему она зовет его на «вы». Не настолько уж он и старше. Зато небрежно машет свободной рукой, вторую он не хочет отнимать у девушки:
- Заживет!
- До изобретения нового Комурина? – неожиданно светло улыбается Миранда и держит его за руку.
- До него, – делает серьезные глаза Комуи. Он прекрасно знает, что над его Комуринами смеется весь Орден – тепло, впрочем, смеется, не зло – и это его нимало не трогает. Чем больше поводов смеяться – тем лучше. И еще – так гораздо лучше для Ватикана. Лучше веселый безобидный дурачок, чем человек умный и способный держать себя в руках. Комуи это знает, как и то, что в Ордене есть люди Ватикана.
- Хотите, я перевяжу? – робко предлагает Миранда. Впрочем, тут же мотает головой:
- То есть, вам, наверное… - целую секунду колеблется, подбирая слова, – нужно присмотреть за Линали?
- Линали уже взрослая, – серьезно возражает Комуи, и Миранда изумленно распахивает глаза. Впрочем, он тут же добавляет:
- Хочу.
- Хотите что?
- Вы спросили, – Комуи поневоле зовет ее на «вы». Как-то нехорошо тыкать человеку, который тебе выкает, – хочу ли я, чтобы вы перевязали.
- Да, действительно. Какая я глупая! Идемте.
- Вы вовсе не глупая, – мягко возражает Комуи уже на ходу. – Вы – рассеянная.
- Одно и то же! – заявляет Миранда с забавной безапелляционностью, так что Комуи не может удержаться от смеха, хорошо, что они вышли уже из зала, и его смех не привлечет ничьего внимания.
По дороге к комнате Миранды – в лазарете все равно сейчас пусто, слава Богу, никто не был ранен в последние дни – они спугивают влюбленную парочку из новеньких, и Миранда отчаянно конфузится, и смущенно смеется. Парочка, что показательно, не конфузится вовсе, а просто перебирается в другую, более надежную с точки зрения незаметности нишу.
В комнате Миранды – светло и очень чисто. В целом порядок идеальный, почти казарменный. Напоминает комнату Канды, в которой, кажется, мелочей, которые копит вокруг себя почти любой человек, нет вовсе. Впрочем, нет. В последние дни у него на столе появилось пресс-папье. Тончайшей работы ветка сирени из цветного стекла, привез Лави с последнего задания. Канда бушевал, заявив, что он не женщина, чтобы дарить ему цветы… но сирень оставил. Да еще и на самом видном месте комнаты. У Миранды – плюшевый медвежонок, водруженный на подушку. Должно бы казаться смешным, что взрослая молодая женщина спит с игрушкой, вместо этого – кажется трогательным. Комуи рассматривает медвежонка и еще – лопатки Миранды, пока она роется в ящичках комода и, ничего не найдя, мужественно раздергивает на полоски чистую наволочку, несмотря на предстоящие упреки от завхоза. Лопатки похожа на нераскрывшиеся крылья. В волосах Миранды неожиданно обнаружились запутавшиеся перышки, сделавшие ассоциацию с ангелом еще ярче.
Миранда старательно бинтует ему руку и оттирает уже засохшие пятна шоколада. Забавно. Комуи склоняется к ее макушке – он ненамного, но все же выше девушки, а от ее волос пахнет летним дождем.
- Миранда.
- Да?
- Нет, ничего. – Комуи качает головой и чувствует смутное разочарование, когда Миранда заканчивает возиться с его рукой. В это мгновение из главного зала доносится музыка – популярная в этом году в Ордене любовная песенка, которую привезли Аллен и Линали из Франции. Все-таки, день Святого Валентина, как-никак.
Он не умеет танцевать. Совсем.
- Миранда.
- Да?
- Миранда… давайте потанцуем?
- Я не умею, – тихо говорит Миранда и заправляет за ухо особенно непослушную прядь.
- Я тоже.
Миранда изумленно хлопает ресницами и, кажется, хочет что-то спросить. Не успевает – Комуи обхватывает ее за талию и кружит по комнате. Неловко, неумело, но она не вырывается, кладет руки ему на плечи и, когда они останавливаются всего через несколько шагов – обхватывает обеими руками и прижимается щекой к его плечу. Миранда плачет, и ему приходится усесться на кровать, обнимая девушку. Комуи гладит ее по плечам, по голове, и нашептывает что-то невнятное, впрочем, смысл слов значения не имеет никакого. В эти минуты он ее любит, его захлестывает острая нежность.
А Миранда успокаивается все-таки. И глаза у нее сияют, сейчас ни ей, ни ему и слова-то не нужны, и вскоре она засыпает у него на плече. Комуи устраивает девушку на постели, осторожно ложится рядом. И засыпает почти мгновенно.
Утром он уйдет еще до рассвета.
Утром Миранда будет долго мечтательно улыбаться рассвету.
Утром все только начнется. Распустится как цветок из появившейся ночью почки.
Теперь ему придется быть втрое осторожней – не за себя и за Линали, но за себя, Линали и Миранду.
И все же… все же… у них обязательно все еще будет.

__________________
* Научи меня смеяться, спаси мою душу (англ.).

 

@темы: D. Gray-man, <3